Встреча с Легендой.Марина Соломоновна Коган

17.10.2017

Если вы следите за моим блогом, то, наверное, заметили, что в последних девяти интервью именно Марину Соломоновну называют своим Учителем, «человеком, влюбившим в лагерное движение» достаточно известные люди: кандидаты и доктора наук, директора лагерей и крупных детских центров. Конечно, я не выдержала и напросилась к Марине Соломоновне в гости. Встречайте настоящую Легенду сибирского лагерного сообщества!

АЮ: Скажите, пожалуйста, если спросить вашего лучшего друга, в чём ваша сила? Чем вы отличаетесь от других людей, что бы вы ответили?
МС: Я думаю, прежде всего, это терпение, умение слышать и слушать, и, конечно, надёжность — помочь, обязательно помочь, чем могу.
АЮ: Если бы издавалась ваша книга… Представьте, что вы получили книгу из издательства, красивая глянцевая обложка, на обратной стороне ваша фотография, и, как обычно, под фотографией три предложения об авторе, что бы там могло быть написано?
МС: В принципе такие книги есть, и я точно знаю, что в них написано. Много моих методических разработок издавалось и Сибирским университетским издательством, и в Санкт-Петербурге. Обычно там пишут: «опытный практик, творческая натура, грамотный методист».
АЮ: Назовите вашу любимую лагерную песню, вы говорили, что вам близка бардовская культура, наверное это какая-то из песен, сочинённых в вашем вожатском клубе?
МС: Нет, не в клубе, а Сталя Анатольевича песни, у него же их очень много, и даже такая легенда существовала, что одну из песен он посвятил мне, хотя это неправда. Наверное, когда-то что-то кому-то я рассказала и пошло… Вы слышали его песню “Когда шумят ночные сосны”? Я рассказывала, что когда я впервые услышала эту песню, то была влюблена в своего будущего мужа, у меня покатились слёзы. Где-то что-то сказала в таком духе и потом пошло, что вроде он мне эту песню посвятил. Она была раньше сочинена.
АЮ: Марина Соломоновна, скажите, пожалуйста, поскольку я веду блог для директоров лагерей, для руководителей индустрии детского отдыха, то, безусловно, интересен этот аспект вашей деятельности. Каким образом вы были связаны с лагерями в Новосибирске? Что вас привело в лагерь? Были ли вы сами вожатой когда-нибудь?
МС: Да, конечно. Всё началось ещё в школе — я училась в 10-й школе, сейчас это 10-я гимназия. У нас профориентация проходила следующим образом — были обустроены столярные мастерские для мальчиков, и швейные мастерские для девочек. Я просто умирала со скуки в этом швейном классе и мечтала о своих пионерах, с которыми я занималась на переменах по комсомольской линии. В то время в десятке работал очень умный директор — Варшицкий Ефим Наумович. Будучи сам неординарной и легендарной личностью, экспериментатором и сильным управленцем, он подбирал в свою школу лучшие кадры со всей Сибири. Так, по его инициативе открылся в школе педагогический класс, который вёл Сталь Анатольевич Шмаков. Я была старше этих ребят, они были девятиклассниками, а я училась в десятом, но Сталь Анатольевич с Ефимом Наумовичем посовещались и решили, что я буду работать вожатой. В те два дня, когда мои одноклассницы работали в швейной мастерской, я занималась с детьми, устраивала праздники, организовала детский цирк, в общем во всем помогала Сталю Анатольевичу. Если вам будет интересно, я найду, у меня сохранилась газета “Молодость Сибири” за 1961 год, где Сталь Анатольевич написал обо мне большой, потрясающий совершенно очерк “По пути мечты”. Мало того, что мне Сталь Анатольевич раздавал такие педагогические авансы в “Молодости Сибири”, потом он ещё сделал материал про меня в журнале “Вожатый”. Я была вообще просто ошарашена. Собственно с этого всё и началось. И со стихотворения, которое прислал мне Шмаков С.А., поздравив с каким-то праздником ( он всех своих учеников поздравлял):
«Дорогой товарищ мой,
Вожатенок мой сердечный,
В день торжественный такой
Я тебе скажу, конечно.
В будни может промолчу,
А сейчас сказать хочу
Так держать! Вперёд и выше!
Нет проторенных дорог
Из тебя вожатый вышел
Славный выйдет педагог!
Есть смекалка и хитринка
И рабочий гонорок,
С праздником тебя, Маринка,
Кучерявый огонёк !»

А у меня девичья фамилия была Кучерова , да еще и сама «курчавая на всю голову» поэтому и кучерявый.
После такого напутствия, я естественно поступила в Новосибирский педагогический, на исторический факультет, где впервые был открыт набор на специальность «Учитель истории и методист воспитательной работы». Это был глобальный и очень успешный эксперимент во всей стране — 5 педагогических вузов начали набор на эту специальность и стали осознанно готовить методистов. Если не ошибаюсь, в эксперименте приняли участие Кострома, Челябинск, Новосибирск, Курск и Воронеж. У нас группа была уникальная — 18 парней и 7 девочек. Куратором нашей группы стал Сталь Анатольевич Шмаков. Что говорить, конечно, я с восторгом окунулась в студенческую жизнь, и на втором курсе поехала работать в «Артек» вожатой. С этого момента я и начала отсчитывать свои 15 лет работы в лагерях. Я их назвала пятилеткам, потому что, не считая артековского опыта, ровно по пять лет отработала в разных лагерях. Первые 5 лет это был лагерь “Буревестник” от швейной фабрики в Комаровке, там я с мужем своим познакомилась. Дальше 5 лет в лагере “Чкаловец”, он тогда ещё в Мочище был, огромный-огромный, и 5 лет в лагере имени Вали Котика. Так получилось пятилетки в трёх лагерях. После института Леонид Яковлевич Миерович пригласил меня остаться работать при кафедре в НГПИ, заведовать методическим кабинетом. Этот кабинет находился в 168-ой школе. Понятно, что сидеть на месте я не могла, и параллельно начала работать в школе вожатой, организовала цирковой кружок, приводила разные мероприятия. А в конце 60-х, когда институт переехал на Вилюйскую, меня назначили руководить практикой студентов, и я организовала «Клуб ребячьих комиссаров». Я уже говорила, что пять Вузов в стране были ответственны сначала за формирование групп в « Артек», а потом и в « Орленок» и «Океан». С «Артека» все и началось… Первые ребята, вернувшиеся из международного детского центра, пребывали в таком настроении, что мы должны были что-то сделать, должны были что-то организовать. У них было такое желание, работать, творить и не расставаться после « Артека», что это сподвигло меня на создание «Клуба ребячьих комиссаров». Вначале нас было 50 человек- это были только истфаковцы, потом стали приходить ребята с других факультетов — нас стало 70, потом 100, потом 150, т.е. это превратилось в настоящее студенческое братство, в общественное движение. Я поддерживала клуб как могла, ежемесячно писала статьи в газету “Народный учитель”, старалась привлечь внимание руководства к своим комиссарам. И в таком виде клуб просуществовал 8 лет. Если говорить о деятельности, то мы проводили инструктивный лагерь первокурсников в начале сентября, организовывали майские пятидневные сборы по подготовке новеньких вожатых ( студентов разных факультетов) к летней лагерной практике. Кто-то из комиссаров стоял на отрядах, кто-то вёл профильные предметы, кто- то брал доп.образование -умелые руки, пение, кто танцы. Андрюша Вострокнутов — главный барабанщик был всегда у нас. И, очень много педагогов, руководителей, кто сегодня определяет вектор развития педагогики в нашем городе — через «Клуб ребячьих комиссаров» прошли. У нас были совершенно потрясающие традиции. Например, педдесант. Мы были уже в Сибири известны, у нас было имя, про наш опыт говорили на конференциях, где-то про меня что-то знали. И вот моя приятельница, с которой мы познакомились на курсах повышения квалификации в Москве, работала в Кемерово зав. практикой, она говорит: “Марина, а что если вы приедете к нам?”. В общем, так и получилось, что мы выезжали и проводили инструктивный лагерь ещё и в Кемерово. Нам обеспечивали питание и проживание, а мы были комиссарами, мы всё это организовывали, полностью реализовывали программу инструктивного лагеря. Эти поездки очень воодушевляли ребят, на них смотрели, как на приезжих звёзд и это было незабываемо.

АЮ: Скажите, пожалуйста, можете ли вы как-то осмыслить свой опыт? Почему люди шли к вам к Клуб? Почему они шли за вами? Это что, просто случайное везение, стечение обстоятельств, когда много талантливых людей собралось в одном месте и в одно время или вы какую-то программу предлагали потрясающую? Чем удерживали ребят? Вы же, получается, не намного их старше были?
МС: Нет, но всё равно старше, конечно. Личный пример, может быть? Я действительно свято верила в то, что делала, я действительно увлечена была, и, видимо именно этот эмоциональный подход дал такой результат. А во-вторых, это все-таки было время, когда ребята не могли так просто найти себя, а питательная почва, посеянная всероссийскими лагерями, давала творческие всходы и требовала деятельности. Плюс в нашем клубе была сформирована такая среда, где все могли себя показать, громко заявить о себе, познакомиться с равно-талантливыми ребятами. Тем более это был педагогический ВУЗ , а туда в семидесятые, случайные люди редко шли.
АЮ: Какой совет вы дадите начинающим руководителям в работе с вожатским отрядом?
МС: Как вы понимаете, доброе слово, и кошке приятно. Конечно, поддержка, конечно, похвала, конечно, способность увидеть какую-то деталь и отметить. Вовремя сказать на планерке: «Вот сегодня я была поражена, предположим, как Коля Иванов сказал вот так вот. Посмотрите, ребята, сколько здесь было смысла.» Т.е. стараться вот эти мелочёвочки замечать. Всегда человеку это приятно. Хоть ему 80, хоть 90, а начинающему, когда его увидели, ещё и отметили — приятно вдвойне. И не просто сказать: « Ребята, вы молодцы, похлопайте друг другу». Важно отметить детали, сегодня про этих трёх, в следующий раз про тех двух, но обратить внимание на каждого
АЮ: Спрошу по-другому. Ругали ли вы когда-нибудь вожатых? Ну было же так, что они делают откровенную ерунду?
МС: Нет, если они много трудились, говорить “ерунда” это оскорбительно, так нельзя. «Давайте подумаем, почему не получилось, вроде старались, вроде всё сделали, но не получилось. Давайте вместе подумаем, что случилось?» Потому что, когда люди работают, стараются, хотят и репетируют и вдруг раз и провал… Значит надо проанализировать. Ругать за то, что работали, работали, и не получилось, это неправильно.
АЮ: Вы своим примером как-то вдохновляли ребят, сами выходили на сцену?
МС: Да, очень много и никогда не забуду, когда Сталь Анатольевич на первом курсе готовился в 8 марта, и у нас же мальчиков очень много было, ну вот он с парнями что-то делает, а музыкантов не было, и никто не играл, кроме меня. И он говорит: “Перед вами выступает хор истфака, аккомпанемент Марин Кучеров — это я была”. Я играла, а они пели. Тоже на всю жизнь запомнила.
АЮ: А если ситуация такая, на отряде работает пара вожатых, и один прям “звёздный” и на него весь включается отряд, а второй вожатый скромный, его имени даже не помнят иногда. В общем дети включены только на одного вожатого, что бы вы в таких ситуациях предприняли?
МС: Я думаю, во-первых, нужно поговорить с лидером, что если ты справляешься одна, то может быть и надо одной? Вот когда я работала в Артеке»», моим напарником стал парень Боря, и вот он был такой вот никакой, но если бы мне сказали: ”Ты можешь, Марина, без Бори?”, я бы сказала “нет”, потому что есть такие ситуации, когда просто Борин глаз нужен, и потом всё-таки мужик может с мальчишками поговорить, я его всегда где-то включала в деятельность. Ну у него характер такой, он не лидер, ну и что? Но он нужен. А если ты вся такая звезда и тебе никто не нужен, работай одна. Т.е. надо найти ему место. Потому что таких ситуаций миллион, где-то посторожить, где-то походить, где-то на сон часу побыть. В общем-то, его поддержать, похвалить, мол, если бы не ты, я вообще не знаю что делала бы. Но он не любил все эти бумаги, планы, их конечно, я писала. Поэтому, когда я работала с документами, я его отправляла к ребятишкам. Он сидит, всё нормально с отрядом, хорошо. И я могу написать, а так бы как?

АЮ: Можете ли, обратясь к своему опыту, вспомнить какую-нибудь ошибку, которую вы допустили как педагог, как вам тогда показалось, и сейчас с высоты вашего опыта вы точно бы постарались всё сделать, чтобы её предотвратить и не допустить?
МС: Был такой момент, я на всю жизнь его запомнила. Когда мы в « Чкалове» работали с Валей П., я как старший педагог ей что-то говорила, подсказывала. И вдруг она мне говорит: “А почему вы считаете, что всегда должны говорить, как мне поступить и что сделать? Понимаете, когда вы советуете, думать не надо. А я хочу сама принять решение”. Я ответила: “Конечно, можете”. Очень смутилась, мне было так неловко. Честно говоря, для меня это был серьёзный урок — не давай совета, когда его не просят, не будь назойливой. Много лет после этого прошло, а я этот случай хорошо помню. И как переживала, и как потом очень долго в голове держала эти слова. Больше я старалась не давать советов, о которых не просят.
АЮ: Во многих интервью вас называют одним из лучших методистов не только нашего города, но и России. Могли бы вы сказать какими своими методическими разработками вы на самом деле гордитесь?
МС: Я бы так громко не стала говорить, я не считаю себя каким-то классиком. Просто всё, что я делала, я предварительно тщательно осмысливала, и потом, так же тщательно собирала отзывы, и только поняв, что это очень помогает и педагогам и ребятам, выносила в печать. У меня издано более 10 книжек, был свой авторский сайт, где моими наработками педагоги могли пользоваться бесплатно. К сожалению, когда я ушла в 2014 году на пенсию из института повышения квалификации учителей, сайт, по непонятным для меня причинам, убрали.
А чем я как методист горжусь? Ну мне ни за какую свою идею, разработку не стыдно…, например, по просьбе Обкома комсомола, я разработала такую большую игру-программу для начальной школы “Мы живём в Сибири”. Это была, конечно, уникальная работа, вся игра была основана на материалах про Новосибирск и новосибирскую область, и всё это с преломлением на возрастные особенности. Она получила большую популярность, меня публиковали везде. В своих работах я опиралась, на опыт Сталя Анатольевича Шмакова, ну и много было авторских находок и разработок.
Клуб ребячьих комиссаров, им тоже горжусь и, судя по всему не напрасно, потому что люди помнят этот опыт. Сегодня это уже азы, а когда мы начинали, очень много мною было разработано практикумов, именно по методике воспитательной работы, которые включали ребят не только в активное действие, но и в осмысление своей деятельности.
В начале 90-х я придумала школу раннего развития, это была первая школа в Новосибирске при институте повышения квалификации работников образования. Ректор мне разрешил, мы занимали четвертый этаж, и дважды в неделю с дошколятами проводили развивающие занятия. И потом уже, когда почувствовали, что получается и результаты хорошие — стали это преподавать на курсах. И пошёл поток, школы раннего развития начали появляться при домах творчества, при школах.
Был такой случай интересный, значит, занимаемся с ребятишками, дети же разные, понятно. Но один мальчик был что-то неописуемое, то он залезал под диван, то это, то то, просто неуправляемый. Я позвала парня, который нам снимал видео, и говорю: “Коля, снимай всё-всё-всё. На этого мальчишку обрати особое внимание, мне надо, чтобы ты его снял”. Он всё сделал. А у нас была такая традиция, мы снимали фрагменты уроков и родители могли с ребятишками посмотреть, как они на уроке себя чувствуют. И мама с ним пошла смотреть, я ей говорю, перед тем, как зайти:” Сейчас вы увидите, может вам будет не очень приятно, но, пожалуйста, не ругайте его, не надо при детях ничего ему говорить, потом, когда вы поговорите дома, а сейчас ничего не говорите, пусть он сам себя увидит”. Эти видео мне много раз помогали, когда попадаются такие «дарования». Они когда сами себя видят, начинают вести себя совершенно по-другому, будто подменили. Не знаю, как там мама его вытерпела, но мальчик стал другим. И с педагогами я часто видеосъёмку использовала — очень рабочая технология для саморефлексии.
Когда я уже работала в НИИПКРО по нашей инициативе был создан журнал “Воспитание и дополнительное образование в Новосибирской области”. Леонид Иванович Боровиков стал главным редактором, и нас команде было четыре человека, которые придумывали все рубрики, и наполняли журнал методическим содержанием. В него было вложено много сил и это тоже мое детище.
Вот чем ещё горжусь — совместно с «Сибирской Ярмаркой» нами был организован конкурс памяти С.А. Шмакова. И конкурсные задания, и дипломы, все это шло по моей задумке. В этом конкурсе одним из составляющих направлений, помимо статей, методических пособий и др. были ещё электронные пособия, тогда это было ноу-хау. Сейчас я на пенсии, но все ещё работаю в Ленинском доме творчества. И у меня за годы работы накопилось около ста электронных методических пособий, которые я делала и делаю для вожатых и педагогов.
АЮ: Правильно ли я понимаю, что сфера ваших интересов она выходит за рамки лагерной педагогики, а она, в принципе, связана с миром детского досуга. Какие методические пособия вы ещё выпускали и о чём они были?
МС: Вы совершенно правильно понимаете. У нас уже в Ленинском доме творчества в течение где-то лет 10 идёт такой проект, вначале он назывался «Каникулярные встречи», а сейчас модернизировался в “Открытую педагогическую мастерскую”. К каждой мастерской мы выпускаем диски с методическими материалами, за которые педагоги нас очень благодарят.
АЮ Мне кажется, если бы в наше время с вашей энергией и харизмой вы взялись, у вас уже бы обязательно был свой частный лагерь, столько предпринимательских инициатив!
МС: Навряд ли … Я совершенно профан в финансовой сфере, т.е. здесь я бы никогда даже не взяла бы. У нас в семье, все эти вопросы, всегда были на муже, и он очень крепко проверял всех мошенников, а меня запросто обмануть, я это понимаю. Я бы не взялась.
АЮ: А из своих учеников кого могли бы выделить, были ли у вас талантливые ребята, которые до сих пор работают в педагогике?
МС: Таких людей конечно много, безусловно, много. Просто не хватит пальцев, не хватит памяти, но тех, с кем сегодня ещё контактирую могу назвать. Конечно, Андрюша Данилков, Андрей Вострокнутов тоже молодчик большой, Коля Киселев, сегодня проректор НГПУ!! Еще есть такой директор школы Юра Шагака в Калининском районе, тоже потрясающий человек. Из девочек, конечно же, Лена Лисецкая, она в КРК танцы вела, вы знаете, как она танцевала, это что-то потрясающее. Лучший хореограф, просто виртуоз. Она танцевала и с Серёжей Смирновым, и с Петей Рубаном. Леночка Киселёва, Таня Ромм, которая Кузнецова была. Это все, кем можно гордиться. И Ира Батрак (сейчас Шульга, доктор наук), Зоя Лаврентьева, не могу сказать, что моя ученица, но по духу она наша – комиссар, активно участвовала в общественной вожатской деятельности! Зоя, в группе студентов НГПИ поработала в Орлёнке вожатой, потом ее пригласили туда на постоянную работу, она методистом несколько лет у них проработала. А Валя Пель, известный подвижник, создатель института культуры и молодежной политики, Галочка Чеснокова, бывшая Безделова, человек позитивной энергетики, заместитель директора по воспитательной работе Института детства НГПУ , Лариса Черникова, Наташа Петрова – педагоги НИПКиПРО, да много имен, в моей памяти, сердце, душе…
АЮ: А любимый лагерь у вас есть какой-то, о котором могли бы сказать: “Вот это место, где я была счастлива”?
МС: Вы знаете, мне трудно сказать, потому что, говорю, по 5 лет везде работала. Остался как-то вот так в душе лагерь им. Вали Котика, маленький, компактный и с очень душевной атмосферой. В “Вали Котика” Игорьку было уже лет 5, он у меня родился в 1966, значит это 1971 год, мне было 27 лет. Молодая была. Все в руках горело, все получалось!
АЮ: И с вожатыми не было никаких сложностей? Все были идеальными?
МС: Нет, конечно, по-разному было, но я никого не увольняла, я и педколлектив находили такие слова, что они сами принимали решение, понимали что это, наверное, не их, что лучше им не быть в нашей команде. Но вообще, честно говоря, таких случаев было очень мало, за 15 лет буквально 1-2. А в основном всё-таки я же очень серьёзно занималась подбором, это же были студенты мои, которых я подбирала, которых я готовила, поэтому, в общем, почти не было ошибок. Были очень такие самодостаточные, с крутым характером студенты, с которыми не всегда получалось сразу найти контакт, построить взаимоотношения…. Они были не простые, со своими куролесами, но очень талантливые, работоспособные, и впоследствии мы понимали и принимали друг друга..
АЮ: Вы воспитали несколько поколений вожатых, могли бы вы сказать как-то чем современные вожатые отличаются от вожатых тех лет?
МС: Мне трудно сказать, потому что я сегодня уже так плотно не работаю с молодежью. Мне кажется так, что вожатые — это увлечённые люди, для которых работа в лагере, это не просто желание самоутвердиться, а ещё и умение подарить что-то детям. Они были и тогда, и сегодня они есть. Случайные люди тоже были и тогда, и сегодня. Я не вижу особой разницы. У каждого поколения, были и есть свои способы самовыражения. У нас была бардовская песня, задушевность, сейчас рэп и современные танцы. Хорошо это или плохо, мне трудно сказать. Да, я лучше воспринимаю своё поколение, но у меня возраст такой. Наверное, нынешние вожатые ближе к современным детям.
АЮ: Какие три качества должны быть у руководителя современного детского лагеря?
МС: Во-первых, конечно это уважение к кадрам и интуиция при подборе. Если вдруг случайно получилось, что не тот человек, значит поскорее найти общий язык, чтобы ушёл, и взять другого. Конечно, подбор это основа. Второй момент, как я считаю, сразу не выплёскивать, не эмоционировать, потому что первая эмоция она может навредить, лучше продумать, посмотреть, изучить, проанализировать и принять решение, ну и конечно коммуникабельность. Мало ли кто нравится -не нравится -если хороший работник- нужно уметь договариваться со всеми.

АЮ: Представьте, вам представилась возможность сказать пожелание вожатым, обратиться ко всем вожатым нашей страны, что бы вы им сказали, какое напутствие бы им дали?
МС: Наверное, больше думать, анализировать ситуацию, ну и слушать себя и других. Не считать, что только твоя точка зрения правильная и только так. Попытаться услышать и себя и других, подумать, сделать выводы, не торопиться.

АЮ: Спасибо большое!