Встреча с Легендой. Ирина Фришман

Сегодня юбилей у Ирины Игоревны Фришман. Сложно встретить педагога более преданного детям. Большая часть профессиональной жизни Ирины Игоревны связана с нашим сообществом детских лагерей и конечно же с ее детищем СПО-ФДО. С днём рождением, Ирина Игоревна!

🎤Анна Байкалова: Если спросить вашего лучшего друга, в чём вы круты, в чём ваша сила, как вы думаете, что он ответит?
🌈Ирина Фришман: Лучший друг не подумает о крутости, я думаю, он подумает в чём, в какой ситуации она сможет придти на помощь. А поскольку я долгие годы занимаюсь вопросами организации летнего отдыха, встречаюсь с людьми, у которых душа болит за лето, за детство, то ко мне всегда можно обратиться по любому из вопросов, в которых я профессионал.
🎤Анна Байкалова: если бы у вас нашлось 2 года свободного времени, чтобы написать любую книгу, о чём бы она могла быть, и как бы она могла называться?
🌈Ирина Фришман: Об игре.Я бы написала о феномене игры в самых разных его проявлениях: игра и воображение, игра в разных поколениях, игра и детство, потому что эта тематика меня очень волнует. Во-вторых, конечно, мне, как и любому другому человеку, хотелось бы изложить свою семейную историю, потому что это та связующая нить, которая соединяет прошлое, настоящее и будущее. Ну и третье, скорее всего, я бы нашла время на книгу “Что такое детский отдых и оздоровление на рубеже веков”.
🎤Анна Байкалова: Если на последней обложке этой книги вас попросили написать три слова, характеризующие вас, чтобы там было написано?
🌈Ирина Фришман: Всегда очень трудно в трёх словах что-либо сказать. Пусть будет: созидание, неравнодушие и ответственность.
🎤Анна Байкалова: Если любимая лагерная песня, то какая?
🌈Ирина Фришман: Любовь это такое чувство, в котором пересекаются разные музыкальные жанры, когда-то хочется петь дворовые песни, когда-то лирические. Я вообще очень сложно отношусь к вопросу любимой пищи, любимой игры, любимой страны, потому что, мне кажется, для человека характерно любить разное. Вот, например, мы говорим, что мы любим детей, да, мы говорим, что нам нравится этим заниматься, но мы прилагаем большие усилия, чтобы нам это продолжало нравиться этим заниматься. Сфера летнего отдыха, наверное, единственная, где ребёнок может сам выбирать любимые песни , которые он может не только слушать, но и петь. Школа давно отказала им в возможности это делать, семья тоже не разделяет его музыкальных интересов, поэтому отвечая на этот вопрос, я бы сказала, что если бы мне предоставилась возможность выбора песни, я бы попросила тех детей, которые бы вместе со мной внезапно оказались в каком-то лагере сказать: “А какие ваши любимы песни? Давайте мы их споём?”.
🎤Анна Байкалова: Расскажите свою историю, как вы пришли в лагерь?
🌈Ирина Фришман: Я не случайно вспомнила, когда мы говорили о будущей книге, про свою семью. У меня было классическое воспитание, хорошая школа, лето я проводила на даче с книгами, и в общении со взрослыми людьми, в тёплой семейной атмосфере. До 14 лет я не была ни в одном из лагерей и, так получилось, что в 14 лет я попала во Всероссийский детский центр “Орлёнок”. Очевидно, зёрна легли на благодатную почву, когда воспитанная девочка, которая любит читать,попала в ситуацию, когда можно говорить то, что ты думаешь, можно проявлять свою инициативу. В «Орлёнке» я была и членом совета дружины, и директором Военно-морского музея, и членом совета “Орлёнка”. Для меня “Орлёнок” это был счастливый период. Именно тогда я увидела, что “Орлёнок” это целый комплекс возможностей для ребёнка. Представьте, 1978 год , детский лагерь «Штормовой» встречает космонавтов. И у каждого ребёнка есть право, когда он дежурит, сказать: “Добрый день, детский лагерь “Штормовой”, дежурный по территории Ирина Фришман”, и это нормально, что ребёнок, а не взрослый представляет лагерь. И поэтому, уезжая из лагеря, я сказала: “Я буду здесь работать”. Я не выбирала профессию, я, наверное, до сих пор её не выбрала, просто я твёрдо знала что не хочу, чтобы это была рутина, место , куда я прихожу в 9:00 и ухожу в 17:00. Я хотела, чтобы постоянно что-то менялось, я хотела реализовать то, что я могу, на что я способна, быть полезной людям. Скорее всего, я не могла сказать, тогда в 14 лет, что я хочу работать вожатой, нет, у вожатого другой функционал, но я понимала, что люблю “Орлёнок”. Поэтому я закончила Московский педагогический институт, я работала старшей вожатой в Москве и училась, что естественно, для нашего поколения, на вечернем отделении, получила высшее образование. Поступила в школу вожатых, и благодаря Сергею Ивановичу Панченко не уехала в “Океан”, а попала в “Орлёнок”. Москву никогда исторически не брали в “Орлёнок”, потому что «умные такие москвичи понаедут тут всё попортят». Тогда в 88-м году “Орлёнок” был чересчур комсомольско-пионерский, с устоявшимися традициями, все знали, как «правильно» надо работать в первый, второй, третий, четвёртый день. “Орлёнок” привлекал формой, пониманием, коллективной творческой деятельностью, но на пороге уже были 90-е. И приезд в “Орлёнок”, обучение в школе вожатых позволило мне понять, что, скорее всего, современные дети не так счастливы в “Орлёнке” , как были мы, самостоятельные, творчески дети, которые приезжали в конце 70-х годов, и с которыми считались вожатые, с детьми которые увозили из “Орлёнка” ощущение сопричастности тому, что происходит. И уже в первое лето в детском лагере “Комсомольский” мы попробовали другую педагогическую модель. Мы попробовали разбить ребят на содружества, т.е. у восьмиста детей, помимо отряда появился ещё один внутренний объединяющий игромир. Согласитесь, что не все бы из начальников лагерей дали экспериментировать, скорее всего сказали бы: “Кто вы такие, в первое лето свой работы предлагать свою модель?”, но нам поверил Виктор Дмитриевич Ивличев, который с 1986 по 1990 год был начальником лагеря «Комсомольский». Те проекты, которые мы проводили с ЦК ВЛКСМ — например Всесоюзный сборов старшеклассников, на котором решалась судьба ученического комсомола — соответствовали тому уровню ожиданий, ради которого я приехала в “Орлёнок”. Когда я говорила о свой будущей профессии, то понимала, что хочу находится в месте, где решаются какие-то проблемы, я хотела быть востребованной, и делать все профессионально, по-настоящему, по-доброму. В первый год свой работы я стала и старшей вожатой “Комсомольского”, а зимой уже осталась в качестве методиста лагеря. Но, проработав 3 года, я поняла, что надо ехать домой, потому что эта сказка не может продолжаться долго, что должен быть профессиональный рост. В “Артеке” в 1991 году был дан старт новой пионерской организации- Союз пионерских организаций- Федерации детских организации. Чепурных Елена Евгеньевна, первый председатель нашей организации, тогда сказала, что детская организация умрёт в рамках школы, нужно создавать общественное объединение, те, которые будет независимым от школы, и она позвала меня к себе в научно-практический центр. Так совпало, что я искала именно такое место, и именно таких людей, которые скажут: “Мы будем делать новое, никто не знает как его делать, но нам нужны люди, разделяющие наши ценности”. Было страшно, когда Алексей Васильевич Волохов предложил написать программу “Игра – дело серьёзное”. Я смотрю на него большими глазами и говорю: “Я не умею писать ни книги, ни программы, ни проекты, я вожатая “Орлёнка”, да, я московский вожатый, но я никогда ничего не писала. Нет, я писала, конечно,Трухачёву в журнал “Вожатый”, но это ж я о себе писала, а не Всероссийскую программу. Я ж не Аркадий Петрович Гайдар, чтобы написать книгу “Тимур и го команда”, в которую играют до сих пор”. Сейчас программу «Игра дело серьёзное», многие знают — это длительный проект, но я всегда подчёркиваю, что это не моя авторская идея. Это идеи всех людей, начиная со Сталя Анатольевича Шмакова, которые понимали, как ценно, когда ребёнок живёт игрой, и как плохо, когда у него нет этого игрового опыта, как сложно, когда в лагерях игру используют только в качестве занятия свободного времени, не видя сколько в ней развивающего потенциала. На сегодняшний день я совмещаю деятельность научную и практическую, потому что на профессиональном пути мне встретился удивительный научный руководитель Рожков Михаил Иосифович, который сказал: “Почему бы тебе кандидатскую диссертацию не написать о программе “Игра — дело серьезное». В Казани я защищала свою работу об игре, как средстве гуманизации социальных отношений подростков, в которой доказала, что если человек умеет играть, тогда его социальные качества не учат его быть агрессивными, а напротив прививают ему гуманизм. Затем Михаил Иосифович переехал в Ярославль, открыл там несколько кандидатских и один докторский совет, и никому из нас он не дал сидеть на месте. Алексей Васильевич Волохов, председатель нашей организации, защитил у него докторскую диссертацию в 1999 году о детских общественных объединениях- это очень важно, когда тема из обсуждаемой переходит в разряд научной, качество решения проблемы становится совсем другим. Следующую докторскую диссертацию в 2000 году о социальных функциях общественных объединений защитила Е.Е.Чепурных. И третьей была я с темой про игровое взаимодействие в детских общественных объединениях. Когда ты работаешь и понимаешь, что люди растут профессионально не для того, чтобы сказать, что я вот такой вот умный, а что это средство, чтобы шли другие в науку, чтобы они понимали, что их достижения нужны педагогам. Я всегда с благодарностью вспоминаю научный совет, который взял меня на защиту. Обычно человеку до 40 лет защитить докторскую диссертацию было практически невозможно, потому что возникал такой вопрос: “Что это вы до 40 лет защищаетесь? Это же неприлично! ” Я тогда сказала : «Надо ж каноны поменять”. И меня с такой темой могли просто не принять к защите и сказать: “У вас там какое-то затмение, это всё что угодно, только не докторская диссертация”. Это опять к теме, про которую мы говорим, если я профессионально что-то люблю, я ищу разные возможности, чтобы эта тема позволяла другим к ней относится как к инновации, к ней относится как к предмету раскрывающему возможность.

🎤Анна Байкалова: Т.е. кандидатская была написана в 92-м году и через 8 лет вы защитили докторскую?
🌈Ирина Фришман: Да, верно. И уже в 2006 мы написали методическую разработку по организация деятельности подростков-лидеров, которая получила государственную премию на уровне со всеми научными разработками, это было тоже не столько личностное достижение, сколько командная работа Всероссийского детского центра “Орлёнок”, нашего научно практического центра. Я думаю, что широкая общественность об этом не знает, но уже в 2006 году на государственную премию в области образования была представлена на уровне всех стандартов, канонов лидерская программа. Почему-то у нас не принято хвалиться и говорить: “Ребята, вот это вот все уже было”. И, наверное, сфера летнего отдыха именно такая же, что мы много что делаем, но никому особо не рассказываем, мы делаем это хорошо, качественно, нам это интересно, но рассказываем только ближайшему кругу, мол, смотрите, что мы придумали, и в ответ, «ну придумали, и круто». Мне тоже часто говорят: “Чего так мало пишете?”, и я отвечаю, что, наверное, время ещё не пришло это описать,вернее, для того, чтобы описать, нужно не только сесть и описывать методики и технологии, а ещё найти механизмы, чтобы современные вожатые это прочитали, они не умеют читать. Значит нужно придумать какие-то новые формы, значит это нужно писать не обязательно на листочках, а это можно выкладывать как блог на Facebook или в ВК. Я помню то время, когда мои студенты задавали вопрос: “А вы ведёте какую-нибудь группу”, я на них смотрела и думала: “Когда бы я это делала?”. А сегодня я являюсь активным пользователем Instagram, и я понимаю, сколько я времени трачу на аккаунт gordey_spo_fdo, но я вижу , что это не зря.
🎤Анна Байкалова: А почему такое имя у аккаунта?
🌈Ирина Фришман: В СПО-ФДО в отличие от пионерской организации нет фамилии Ленина, и мы понимали, что это очень тупиковый путь, когда детской организации присваивается чьё-то имя, рано или поздно человек обманывает надежду другого человека, будь то Гагарин, будь то, кто угодно. Мы можем сказать, что мы Жуковцы, что мы Гайдаровцы, но жизнь человека и образ человека это разные вещи. Да, мы знаем и трудную судьбу того же Аркадия Петровича Гайдара, и непростые отношения Гагарина, и никто не знает как бы дальше там пошло, поэтому мы разделили, у нас есть девиз “За Родину, добро и справедливость” и есть талисман- утёнок Гордей, который объединяет поколения. Что такое гадкий утёнок? Это тот ребёнок, который мечтал, что он не будет жить на птичьем дворе, он мечтал, что он будет особенным, что он будет летать с белыми птицами. Когда я поехала на одну из смен, мне подарили непонятного утёнка, и я его должна была как-то называть, я же не могла ходить с утёнком и говорить, что это вообще не утёнок, это будущий лебедёнок, и я сказала, что это Гордей. Меня спрашивают: “Почему Гордей?”, а я спрашиваю: “А почему вас Вася зовут?” И когда я взрослый человек иду по лагерю с игрушкой, как вы думаете, дети бегут от меня или ко мне? Конечно, ко мне. Потому что для них игрушка — это средство коммуникации, что идёт взрослый человек с сотовым телефоном, я к нему уже не подойду, потому что он занят, идёт человек с игрушкой, значит он свой. Ребёнок сегодня не всегда верит взрослому, а Гордей позволят налаживать мне эти контакты, чтобы люди во мне тоже видели человека, которому тоже хочется поговорить.
🎤Анна Байкалова: Ирина Игоревна, а почему Инстаграмм ?
🌈Ирина Фришман: Почему Instagram могу сказать, почти в продолжение тому, о чём мы говорили — очень трудно найти в наши дни время писать, очень легко найти время для фотографирования. Я перепробовала разные соц.сети, помните я говорила, что и группа ВКонтакте меня не очень устроила, потому её надо вести, вот сейчас у меня 300 подписчиков, а я ж ответственный человек, мне сказали «спасибо», я ж должна тоже сказать «спасибо», это ж невозможно не ответить. Невозможно литературный жанр перевести в жанр социальных связей, потому что любой праздник для меня катастрофа, т.е. если 300 детей меня поздравили с Днём учителя, по логике своего воспитания, что я должна сделать? Я должна 300 смайликов хотя бы послать, ну вы понимаете, я не пошлю смайлики, я наоборот что-то напишу в ответ, а это ж целый день можно отвечать. А день рождения…Естественно я отвечаю, даже когда приходит запрос : « помогите подготовиться к конкурсу лидеров» , а времени нет от слова совсем, а человек этого не понимает, все равно приходится отвечать- воспитание не позволяет иначе. Меня вдохновил образ Рамазана Кадырова, который одним из первых пришёл в Инстаграмм,и для меня это был образ человека, который, не тратя лишних слов, не побоялся стать публичным человеком, но при этом сменил парадигму. Раньше какими были соц. сети, помните, да? Instagram существовал для постов типа “мы пошли в театр”, “мы сегодня надели это платье” . И аккаунт Гордей здорово отличается от других, потому что он профессионально-детско-взрослый, и слава Богу, ведение этого аккаунта занимает не так уж много времени.
🎤Анна Байкалова: Если взглянуть назад, в ваше лагерное прошлое, есть ли какие-то смены, которыми вы гордитесь, и можете сказать, что это было сделано хорошо? Какой лагерь самый любимый?
🌈Ирина Фришман: Я уже говорила про любовь. Любовь такое чувство, которое очень сложно определить, сейчас я скажу какой лагерь любимый, другие, которые были в моей судьбе, скажут: « Как же так, Ирина Игоревна? А мы?». Наверное, я отвечу больше так, как кинорежиссёры говорят: «ещё не написана та смена, ещё не построен тот лагерь». Я очень много была в Новосибирских лагерях, каждый из которых по-разному запомнился, по-хорошему, и в каждый из них хочется вернуться. Со многими начальниками лагерей мы дружим лично, и поэтому не хотелось бы говорить о ком-то одном. Сейчас скажу Новосибирск, или Челябинск, или Екатеринбург, а остальные обидятся? Поэтому я, может быть, поверну ваш вопрос вот в какое русло: любая программа рождается от проблемы ребёнка и поэтому для меня тесно связаны общественная деятельность и профильная смена, мы же их не придумываем на пустом месте, мы их придумываем тогда, когда предыдущая смена дала повод для того, чтобы ее сделать. Вот в этом году мы приехали в “Орлёнок” в лагерь “Олимпийский”, девочка мозг выносила начальнику о том, что она знает санпин, а начальник был не готов с ребёнком разговаривать на таком уровне, удивлялся : «Откуда вы таких детей берёте?». Понимаете, мы взрослые ориентируемся на среднестатистического ребёнка, а то, что бывают дети , которые уже сегодня готовы быть будущим, а мы не готовы им нравиться, потому что когда приехали талантливые дети, им нужны талантливые и необычные педагоги, которые готовы поддержать все их сумасшедшие идеи. И главная задача вожатых не накормить и уложить ребёнка, а понять, что они растут, понять чем они живут, к чему стремятся! А если говорить о важных для меня сменах, то хочется вспомнить одну из самых первых — когда мы только начинали свою работу в “Орлёнке” , то сделали сюжетно- ролевую игру “Хоббитские игры”, которую позже описали с Борисом Викторовичем Куприяновым , на тот момент такого в стране не было. К счастью смена и все игры, технологии и сценарии были перенесены в книгу «Организация и методика проведения игр с подростками», и уровень методических разработок был настолько высоким, что Ленинградская наука этой сменой заинтересовалась, играла в кретики-нолики, в морской бой. С одной стороны я горжусь этой программой, с другой стороны после этой смены я сказала : “Мы никогда в “Орлёнке” сюжетно-ролевых игр проводить не будем”, потому что после этих ценностных, философских игр, ребёнок возвращается домой, а его никто не слышит, его никто не понимает, он не может найти себе места. Экспериментировать с педагогическим материалом можно и нужно, но не позволительно экспериментировать на детях, детям нужно просто доверять.

🎤Анна Байкалова: Вы можете себя отнести к какой-то научной школе? Есть ли педагоги, которые определили ваше становление в профессии, те, на кого вы ровняетесь.
🌈Ирина Фришман: Да, могу. С большим уважением хотелось бы отметить Рожкова Михаила Иосифовича, который вместе с Уманским и Лутошкиным, очень много сделал для осознания всем лагерным сообществом своего места в системе воспитания и образования детей и подростков. К сожалению, он так и не закончил тему эмоциональных потенциалов временного детского коллектива. Это такие педагогические романтики, как Сталь Анатольевич Шмаков, как Олег Семёнович Газман, они были всегда, но их проще было запретить, проще было сказать, что они безумцы и пусть живут в своём мире. Почему так много инноваций было в 90- годы, потому что люди начали общаться, этих людей стали приглашать на 1-й канал в Останкино, этим педагогам-новаторам давали слово, не сталеварам-новаторам, не космонавтам-новаторам, а именно им. Почему все знают Ш. Амонашвили? Потому что люди на рубеже веков задумались-вот идёт новый век, идут новые движения, мы хотим жить в другой стране, а каких людей мы хотим воспитывать, кто эти новые люди? Но сейчас идёт третье тысячелетие, сегодня нам рассказывают про гаджеты, кто-то говорит, что мы возможно уже и не люди, может быть мы уже запрограммированы, и по сути своей являемся биороботами , мы не знаем куда нас приведут нанотехнологии. Почему так хорошо в России зашёл проект про Work Skills, рабочие специальности, так потому что всем хочется, чтобы мужик был с топором, с делом и чего-то мог сделать руками, а девочка должна готовить борщ. Скажите мне, пожалуйста, где они теперь готовят борщ, где они там кормят семью? Детский лагерь всегда отвечал на потребности общества, поэтому, я как раз экспериментирую в области общественной, т.е. социальной одарённости. Как сделать так, чтобы социально здравые идеи обретали союзников? Мне не очень интересно, когда отдельно взятых одарённых детей везут в “Сириус”, вместе с ними едет одарённый пианист, и они там репетируют. Я не из этой сферы, я не очень это понимаю. Я понимаю, что это важно и нужно, потому что там созданы условия, но, сколько в стране гениев и сколько других детей? Почему бы этот опыт не перенести на всю страну и сделать много маленьких «Сириусов»? там что-то не сделать. Вот я про что. Лагерно движение гораздо шире вот этой сферы, и говорить о том, что лагерь решает только утилитарную проблему, чтобы на лето спихнуть куда-то ребёнка и самому отдохнуть — это очень ущербно. А с другой стороны я кланяюсь нашему государству, что не продано всё, что и школы и больницы ещё сохраняют этот социальный компонент, и как бы нам тяжело не было, мы ещё ищем компромиссы, согласитесь, что достаточно одного указа, закона и одним росчерком пера всё могло кончиться.

🎤Андриян Байкалов: Если бы вам предоставилась возможность встретиться с каким-то человеком, который для вас значим- из прошлого, настоящего, из любой эпохи, любой страны, кто бы это был?
🌈Ирина Фришман: Я думаю, Константин Дмитриевич Ушинский и Сталь Анатольевич Шмаков. Это люди совершенно разные, один из которых написал про классическое воспитание, труд который Россия так никогда и не услышала, т.е. все его произведения были прочитаны потом, гораздо позднее, когда его не стало, и занимался он именно воспитанием и рассматривал человека целостно. А Шмаков, потому что, наверное, всё-таки увела меня судьба в общественную деятельность, и очень мало чего я успела сделать как методист для популяризации игры. Мы с ним пересекались, он как раз защитил докторскую диссертацию “Игра, как гуманизация пространства детства”, т.е. он вывел понятие игры из утилитарной сферы. Очень долго игра воспринималась только как средство развития дошкольников, потому что потом ведущей деятельностью становится учение, и затем труд. Он обосновал, что игра – это гуманизация детства, что человек не доигравший, становится социальным инвалидом. У человека, выросшего вне контекста игры, во взрослом возрасте появляется очень много проблем, потому что он не может делиться на команды, потому что он не может радоваться тому, что он играет, и, конечно, мы не успели с ним о много договорить. И статусы у нас разные тогда были, я только начинала свой путь в педагогической науке, он был известным человеком, который в 90-е годы издавал столько книг про досуг, про игру и прочее. И парадокс заключается в том, что сегодняшние вожатые вообще не знают кто это такой, вообще не представляют о чем он писал. А уж сколько у него описано игр, сколько у него описано подходов! У меня точно столько не написано.
🎤Анна Байкалова: Как вам кажется, какие тенденции в современном лагерном мире присутствуют? Что ещё вам кажется интересным, что происходит в отрасли, на что стоит обратить внимание, есть какие-то интересные программы, новые технологии?
🌈Ирина Фришман: Здесь больше печального происходит, нежели интересного, если честно, потому что сфера отдыха и оздоровления так и не стала отраслью. Меня очень тревожит, что руководить этой сферой стало Министерство образования и науки РФ. Почему? Не потому что я не доверяю этому министерству, а потому что летний отдых шире, чем только образование. Сейчас что произойдёт? Детские лагеря будут узко выполнять только те задачи, которые ставятся образованием, иначе не будет финансирования, потому что это не целевое использование средств. И какие бы мы романтики не были, мы это должны понимать, и вожатые будут подбираться под эти задачи, потому что таковы правила игры. И сегодня тот сектор негосударственных лагерей, который все таки существует, будет вынужден с этими правилами считаться. Конечно, очень много хорошего происходит — построены детские технопарки, но к сожалению это история про экономику, а не про педагогику, и делается не ради интересов детей, а ради интересов государства. Вот это меня тревожит. Может получится так, что мы сейчас с водой выплеснем ребёнка и вожатых, вдруг кто-то скажет, что это не модно, давайте лучше называть этих ребят «аниматоры». Или же наоборот из вожатого захотим сделать такого супер-человека, которого и на свете то не бывает. Универсального солдата, который должен уметь петь, плясать, лепить горшки из глины и проводить тренинги. В прошлом году все бились о том, что собственно сфера летнего отдыха может именоваться отраслью. Через год мы собираемся, говорим, что она стала отраслью. Она стала отраслью иной, она стала отраслью образования, мы опять идём вперёд и не смотрим куда. Сейчас активно взялись за проблему кадров и нам говорят, что в детский лагерь можно идти только с педагогическим образованием. Весь нормальный мир говорит, причём здесь педагогическое образование? У вожатого должен быть сертификат, в котором прописано, что он получил дополнительное профессиональное образование. Космонавт может работать в лагере? Не может, потому что космонавт. А если космонавт пройдёт школу вожатого, то может он работать? Может. А это же искажается. Может там, президент работать в лагере? Может. Ему быстренько там расскажут, он сделает и всё. А всё это, это как бы я понимаю, условно, потому что я этой сферой занимаюсь, я ее изучаю, я чего-то там пишу. Но один в поле не воин, есть масса людей в нашей лагерной сфере, которые считают — пусть там кто-нибудь другой за нас подумает, а я про это думать не буду.
🎤Анна Байкалова: Представьте, что вам дали безлимитную золотую карточку, но деньги целевые, только на постройку вашего личного авторского лагеря, о чём был бы этот лагерь?
🌈Ирина Фришман: О счастье.
🎤Анна Байкалова: Для кого?
🌈Ирина Фришман: Я думаю, что это был бы семейный лагерь, скорее всего, потому что счастье возможно тогда, когда тебя соединяют отношения разные, с разными людьми и разными поколениями. В моем представлении идеальное пространство детского лагеря ,это место где все разделяют твои ценности, где каждый знает друг друга. В мой любимый “Орлёнок” я приезжаю уже 27 лет, и вижу, как одно поколение уходит, но я точно знаю, что встретившись на дороге “Орлёнка”, меня встретят вожатые, у которых я была, например старшей вожатой, меня встретят бывшие дети, которые отдыхали в лагере, когда я была научным руководителем, уже будет целое поколение, которое скажет, что они счастливы, что они меня видят. Вот в чём счастье-то. Когда мы встречаемся через много лет и говорим: “О, какое счастье, неужели у нас снова есть время поговорить и что-то сделать”. Лагерь как раз и даёт это ощущение счастья.
🎤Андриян Байкалов: Что бы вы могли пожелать директорам лагерей?
🌈Ирина Фришман: Прежде всего, никому не верить на слово, так как нормативно-правовые документы сегодня это исходные материалы для того, чтобы мы могли составить прогноз, оценить риски своей собственной деятельности. К сожалению, сегодня очень много в документах противоречий, и становясь заложниками каких-то ситуаций, доверяясь кому-то одному, ты можешь разочароваться в своей профессии. Второе, не нужно бояться вступать в различные сообщества директоров лагерей, потому что важно занимать активную позицию, потому что тут важно не быть исполнителем, иначе ты всегда будешь крайним, ответчик всегда крайний. Да, ты неудобный, да, тебя может никуда не зовут, но зато ты в курсе, ты информирован, и ты не боишься говорить о том, что есть и тебя поддерживает твоё сообщество. Лагерем должен заниматься человек, у которого есть за душой что — то : цели, ценности, убеждения, мастерство и вот тогда он хороший начальник лагеря. И последнее пожелание — готовить смену, очень важно, чтобы был кто-то, кто продолжит твоё дело, кому ты передашь свой жизненный опыт.